Эту землю природа одарила осо­бенно щедро - естественным бота­ническим садом раскинулась она у подножия величавых гор. «Апсны, как ребенка, горы любов­но и бережно прижимают тебя к своей могучей груди, а море гладит волнами, как ладонями...» - поется в одной из песен об Абхазии.

Цепи гор сияют снежными верши­нами, крутые отроги сбегают от них на узкую низменную полосу у моря. Бурные горные реки оглаша­ют шумом глубокие ущелья, от подножия гор до самой альпий­ской зоны круто поднимаются склоны, покрытые девственными лесами, в дебрях которых стоит еще вековая не тронутая тишина. В чащобах растут дуб, бук, каштан, пихта, сосна и такие ценнейшие древесные породы, как красное де­рево и самшит. Выше — до самой кромки вечных снегов и ледни­ков—альпийские луга. На небольшом расстоянии между отрогами Главного Кавказского хребта и морем уместились все климатические зоны — от влажных субтропиков до вечных снегов. Бе­лизна вершин и синева лесов, зе­лень садов, плантаций, виноград­ников перекликаются меж собой игрой живых красок, создают не­повторимо живописную панораму этой земли.
В парках и скверах круглый год цветут магнолии, олеандры, отсве­чивают листья слоновых пальм, белостволых эвкалиптов, камфарного дерева. Высотные здания из стекла и бетона, благоустроенные пляжи современных курортных комплек­сов соседствуют с древними доль­менами, развалинами крепостей, храмов, вросших в скалы. Горделивость вершин, твердость кремня и благородная крепость красного дерева, флейтовый вскрик улара и крутой изгиб кры­ла чайки, сладостный аромат аль­пийской фиалки и печальная неж­ность травы, которой поросли древние могилы и крепостные ру­ины,— все это и еще многое другое на лике этой земли. Сыны Абхазии как бы вдохнули жизнь, вложили душу, дав непов­торимые названия каждой верши­не, к которой навечно примерзли ледники; каждой скале, где гнез­дятся одинокие орлы; каждому глетчеру, который поит снежной влагой горную фиалку; голубым озерам в каменных чашах, глубоким ущельям, на рассвете запол­ненным до краев сизыми облака­ми; горбатым, тянущимся вдоль моря длинной караванной цепью холмам, склоны которых украшены садами, и величественной гряде - Эрцаху. Звонкими именами, напо­минающими их бурное течение, были названы стремительные реки, нежными и мягкими — речушки, которые несут к морю свои проз­рачные воды, перебирая голыши, словно четки, пробираясь сквозь тенистые самшитовые рощи, пере­секая залитые солнцем луга, покры­тые папоротниками, в разноцвет­ных крапинках полевых цветов — ромашек — белых и оранжевых, ва­сильков, шалфея, болиголовы, бузи­ны травянистой, с белыми цветами и иссиня-черными плодами, путаясь в зарослях азалии и рододендрона, буйно расцветающих ранней вес­ной крупными пахучими цвета­ми— розовыми, сиреневыми, лило­выми.
В глубине веков родилось слово - «Апсны», что означает: «Страна души». Родина на языке абхазов стала зваться «апсадгил» - «Земля души», а язык — «Песней души». «Земля души» — это цемля госте­приимных людей, и гостеприимст­во здесь не просто форма вежливо­сти, а освященная веками традиция. Для приема гостей строили даже специальный дом «асасааирта» — место, где принимают гостя, и, обычно, это было самое красивое строение в усадьбе. Встретив гостя в своем дворе, хозяин скажет ра­душно: «Бзиала уаабеит!»— «Добро пожаловать!» — и гость почувствует особое, совершенно своеобразное звучание речи, осо­бенный привкус, словно коснулся языком клинка только что закален­ной сабли.
Посидев у весело пылающего оча­га, ощутив задушевность и искрен­ность хозяев, тепло их добрых улыбок, гость еще раз поймет, что в век атома, кибернетики вовсе не потеряли свое значение древние как мир очаги, ибо это символ мира, взаимной сердечности, теп­лоты людей Земли. И у человека никогда не иссякнет желание про­тянуть руки к огню очага. В «Стране души» всегда почита­лись дома, в которых из поколения в поколение умели сохранять огонь в очаге, ни разу не дав ему погаснуть. Отдавая огонь другим, для новых очагов, хозяева делились и светом, и теплом. Может быть, отсюда и возникло абхазское слово «агуеибаблра», что означает «отдавать огонь своего сердца. другому» или «обоюдно гореть сердцами».
Но долго, очень долго не было мира у очагов абхазской земли. Столетиями стенала она от захват­нических набегов и войн. Века сменяли века, полчища сменяли полчища. Им не было .числа — римским легионам, византийским войскам, арабским завоевателям, турецким аскерам, стремившимся в край золотого руна. Нет на этой земле камня, который не был бы полит кровью,— лежит ли он в поле, замурован в крепо­стную стену или использован для очага в доме. Камни молчат. Но бесстрашие сынов земли абхазской, не сдавшихся, не покоренных жи­вет в памяти.
Поистине священны в Абхазии и камни и пепел, и каждый холм, где покоятся те, кто мужественно и честно исполнил свой долг, сра­жаясь с врагами Отечества. Иногда во дворе абхазских усадеб можно увидеть стройные кипари­сы, остроконечные верхушки кото­рых зелеными струйками вливают­ся в синеву неба. Традиционное дерево печали, страж устоявшейся тиши кладбищ, кипарис несколько неожиданно смотрится на кресть­янской усадьбе, исполненной жиз­ни. Может быть и сажают его, как постоянное напоминание об извеч­ном соседстве радости и печали, жизни и смерти.
Народ Абхазии испытал много страданий и потому здесь особенно чтят жизнь и благоговеют перед ее удивительным чудом, прекрасной тайной — рождением. Рождением реки, начинающейся студеной струйкой в расселине ледника, где-то в самом поднебесье, рождением всходов, соцветий чая, цитрусов. Выстрелами, самыми мирными на земле, возвещают здесь о рождении человека, нового сына земли... Долго длилась трагедия страны под названием Апсны. Только установление Советской власти возродило ее для новой жизни. На страницах истории обозначилось рождение новой, социалистической государственности древней зем­ли - Абхазской Советской Респуб­лики, которая позже вошла в состав Грузинской ССР на правах авто­номной республики.
Новые поколения, выросшие и возмужавшие в годы Советской власти, работали, творили, дерзали, закладывали плантации чая, цитрусовых, табака, строили шах­ты в индустриальном Ткварчели, возводили дворцы, писали книги. Когда пришла беда, сыны и дочери Абхазии на фронтах Великой Оте­чественной войны достойно про­должали дело своих отцов, умев­ших стойко и непобедимо стоять за свою Родину. Многие из них удостоены высокого звания Героя Советского Союза. В честь погиб­ших горит Вечный огонь, звучат величественные реквиемы, в мело­диях которых слышится и мотив старинной абхазской «Песни мужества».
Сегодня газыри на черкесках не тяжелят боевые заряды. Да и сами черкески, которые кроились пре­дельно строго и удобно, чтобы с разбега можно было взлететь на спину коня, на полном скаку спрыгнуть, перемахнуть через про­пасть, высокую ограду, как нельзя лучше пришлись для сцены, для искрометных танцев этого края. В старинном военном одеянии поднимаются абхазы на помост, чтобы по-новому спеть древние песни своей земли и песни новые, восславляющие обновленную зем­лю, возрожденный дух ее народа. В резких очертаниях гор, в стро­гих линиях древних храмов, в ка­менных стенах боевых крепостей, в облике юношей и девушек, в их улыбках, сдержанных и зарази­тельных одновременно, в ритме танцев живет душа народа, высто­явшего в суровой борьбе, выстра­давшего свое право на счастье. Сегодня древние горные переваль­ные тропы и морские бухты, новые шоссе и железнодорожные пути служат людям. Миллионы гостей приезжают сюда, и Абхазия одари­вает их бронзовым загаром, свеже­стью морской волны, золотистыми фруктами, ароматным чаем, янтар­ным виноградом, искристыми винами.
На древнем флаге абхазов есть символическое изображение двух ладоней — одной решительно под­нятой кверху, как предупреждение врагу, а другой — протянутой на­встречу гостю. «Добро пожаловать в «Страну души» на сохраненную в тысячелетней борьбе, обновленную и бесконечно любимую Родину аб­хазов»,—словно говорит эта при­ветливо протянутая рука.
Авторы текста: Алексей Гогуа, Вианор Пачулиа.
Фотоальбом "Абхазия", издательство"Планета", Москва, 1979 г.